Медіа-юрист НМПУ Ігор Ворон надав юридичну оцінку тексту кримської журналістки Ганни Андрієвської “Общежитие как пристанище для крымских VIPов. История Павла Бурлакова” (“Аргументы недели – Крым”, 01.11.2012). Наводимо юридичний коментар у повному обсязі мовою оригіналу.
**
На мой взгляд, в статье, которая написана журналистом Анной Андриевской, «Аргументы недели – Крым» от 01.11.2012, не содержит каких–либо нарушений информационного законодательства. Это утверждение обосновывается следующими выводами.
В соответствии с ч. 1 ст. 11 Закона Украины «Об информации» информация о физическом лице (персональные данные) – это сведения или совокупность сведений о физическом лице, которое идентифицировано или может быть конкретно идентифицировано.
С этих позиций закона информация о конкретном лице с фамилией и именем «Павел Бурлаков», занимающего должность «Первый вице-премьер правительства АР Крым» и имеющего место регистрации постоянного жительства «в пос. Комсомольском в местном общежитии, принадлежащем ПМК-6» действительно является информацией о персональных данных этого физического лица. Это вывод первый.
Однако всесторонняя оценка публикации и правомерности действий журналиста по распространению вышеуказанной информации о персональных данных не сводится только к первому выводу по причине высокой степени общественной значимости распространённой информации. Всесторонняя оценка или оценка публикации в целом требует сделать ещё несколько важных выводов.
В соответствии с ч. 2 ст. 11 Закона Украины «Об информации не допускается сбор, хранение, использование и распространение конфиденциальной информации о лице без его согласия, кроме случаев, определённых законом, и только в интересах национальной безопасности, экономического благосостояния и защиты прав человека.
Согласно ч. 1 ст. 5 Закона Украины «Об информации» каждый имеет право на информацию, которое предусматривает возможность свободного получения, использования, распространения, хранения и защиты информации, необходимой для реализации своих прав, свобод и законных интересов.
Это право журналиста на информацию в рассматриваемом случае основано на фундаментальных правовых нормах – статье 10 Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод (1950 г.) (далее – Конвенция) и статье 34 Конституции Украины.
Следовательно, журналист, собирая, используя и распространяя информацию в своей статье, о которой сейчас идёт речь, действовала в рамках закона. Это вывод второй.
Третий вывод должен быть сделан в отношении того, каким образом юридически разрешить вопрос в том случае, когда имеет место столкновение двух прав, как в данной статье: право физического лица (Павла Бурлакова) на защиту своих персональных данных и права журналиста на свободное использование информации для достижения своих задач и интересов с главной целью надлежащего полного и всестороннего информирования общественности.
Правильный ответ на этот крайне сложный вопрос содержится в судебной практике, и прежде всего, в судебной практике Европейского Суда по правам человека (далее – Евросуд) по статье 10 Евроконвенции «Свобода выражения мнения». В этой связи напомним, что и Конвенция, и решения Евросуда являются неотъемлемой частью национального законодательства.
Евросуд в своих многочисленных решениях неоднократно приходил к однозначному выводу о том, что наибольшей правовой защитой пользуются «обычные» граждане, т. е. физические лица, которые не имеют особого положения в обществе, не являются «звездами» спорта, кино, шоу-бизнеса или не занимаются активной политической деятельностью. Евросуд всегда занимает такую позицию, что политик должен быть более открыт для общества, так как он сам, когда «идёт в политику», добровольно соглашается на проявление более пристального внимания к его личности, образу жизни и его действиям в любых их проявлениях.
Так, в решении Евросуда по делу «Новая газета в Воронеже» против России» от 21.12.2012 Евросуд указал, в частности, следующее: «…Суд напоминает о том, что политик, действующий в своём общественном качестве, неизбежно и осознанно выставляет каждое своё слово и поступок под пристальное внимание как журналистов, так и широкой общественности… Суд указывает на то, что частные лица делают себя объектами пристального внимания, когда выходят на общественную арену…»
В деле «Лингенс против Австрии» от 08.07.1986 Суд записал: «…Пределы допустимой критики в отношении политического деятеля как такового шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый неизбежно и сознательно выставляет каждое своё слово и дело под пристальный контроль со стороны журналистов и широкой общественности и, следовательно, должен проявлять большую степень терпимости…»
Оценка правомерности действий журналиста будет неполной и неправильной, если не обратить внимание на конечную цель публикации – привлечь внимание общественности к важной общественно-политической теме соблюдения законодательства, в том числе жилищного, избирательного, в сфере регистрационного учёта и т. д., со стороны политика высшего ранга («со стороны крымских VIPов»), обязанного в силу своего общественного положения и политического веса демонстрировать неукоснительное соблюдение буквы и духа закона.
В частности, обращает на себя внимание последний абзац статьи: «Отметим также, что материал опубликован, поскольку ситуация с пропиской первого вице-премьера касается коммунального имущества и интересов общества, а подробности, которые он может отнести к своей личной информации, добыты законным путем и их упоминание является важной составляющей во всей истории.»
Критерий общественного интереса является важнейшим в оценке правомерности действий журналиста, с одной стороны, и установления факта нарушения прав частного лица с другой.
В частности, в деле «Гудвин против Великобритании» от 27.03.1996 Евросуд отметил: «Суд хотел бы напомнить, что учреждения Конвенции при рассмотрении дел на основании статьи 10 пункта 2, сопоставлял соперничающие интересы, отдают предпочтение заинтересованности демократического общества в обеспечен свободы слова».
В Деле «Санди Таймс против Соединенного Королевства» (№1) от 26.04.1979 Суд отметил, в частности, следующее: «Для того, чтобы оценить, основывается ли вмешательство, ставшее объектом жалобы, на «достаточных» причинах, сделавших его «необходимым в демократическом обществе», следует принять во внимание такой аспект, как интерес к делу общественности. Суд отмечает в этой связи, что наряду с поиском равновесия между вступившими в конфликт интересами некоторые судьи – члены Палаты лордов – сформулировали абсолютное правило, согласно которому не разрешается предвосхищать решение вопросов, поставленных перед правосудием; это ведет к неопределенности права. Подчеркивая, что высказываться по поводу толкования английского права, данного Палатой лордов, не входит в его функцию (см. mutatis mutandis постановление по делу Рингейзена от 16 июля 1971 г., п. 97), Суд указал, что он вынужден подойти к вопросу иначе. Суд стоит не перед лицом выбора между двумя конфликтующими принципами, а перед лицом принципа свободы слова, который является объектом ряда исключений, требующих в свою очередь ограничительного толкования (см. mutatis mutandis постановление по делу Класс и другие от 6 сентября 1978 г., п. 42). Кроме того, надзорные функции Суда на основании статьи 10 охватывают не только само право, но и постановления по его применению (см. постановление по делу Хэндисайда, п. 49). Недостаточно, чтобы оспариваемое вмешательство принадлежало к категории исключений, перечисленных в п. 2 статьи 10, недостаточно и то, что вмешательство произошло из-за того, что содержание статьи оказалось в сфере действия правовой нормы, сформулированной в слишком общих или абсолютных выражениях: Суд должен удостовериться, что вмешательство было необходимым с учетом фактов и обстоятельств конкретного рассматриваемого им дела.»
Оценивая статью в целом, следует сделать однозначный и объективный вывод о том, что целью журналиста в данной статье было не раскрытие персональных действий частного лица Павла Бурлакова, а привлечение внимание к некоторым действиям политика Павла Бурлакова, занимающего одну из наивысших должностей в автономии, которые связаны с решением этим должностным лицом своих жилищных проблем и которые не в полной мере укладываются в устоявшуюся практику обеспечения жильём и регистрацией места жительства чиновников в АРК. А этот вывод, с учётом судебной практики, указывает на правомерное использование журналистом своих прав, направленных на максимально полное и беспристрастное информирование общественности об имеющих место проблемах в жизни местной громады.
В заключение приведём ещё одну цитату из решения Евросуда по делу «Украинская Пресс-Группа» против Украины» от 29.03.2005, где, в частности, сказано следующее: «Пресса играет очень важную роль в демократическом обществе. Хотя она не может переходить определенных границ, в частности, в отношении репутации и прав других людей, ее обязанностью, тем не менее, является распространять способом, совместимым с ее обязанностями и ответственностью, информацию и идеи по всем вопросам, составляющим общественный интерес (см. «Де Хаэс и Гийселс против Бельгии», постановление от 24 февраля 1997 года, п. 37). У прессы имеется задача их распространять, а у общественности – право их получать. Если бы было иначе, пресса не могла бы выполнять свою роль «сторожевого пса демократии» (см. «Торгер Торгерсон против Исландии», решение от 25 июня 1992 года, п. 63). Суд напоминает, что в рамках статьи 10 § 2 Конвенции сфера для ограничения политических высказываний или дебатов относительно вопросов, составляющих общественный интерес, очень мала (см. «Сюрек против Турции» (№ 1), п. 61). Более того, границы приемлемой критики политиков, действующих в этой ипостаси, шире, чем для частных лиц. В отличие от последних, политик сознательно открывается для придирчивого анализа каждого своего слова и поступка со стороны журналистов и общественности и должен быть более терпимым к критике. Конечно, политик имеет право на защиту своей репутации, даже если он выступает не как политик, но требования этой защиты должны быть сбалансированы с интересом к открытой дискуссии политических вопросов (см. «Лингенс против Австрии», решение от 8 июля 1986 г., п. 42). Статья 10 защищает не только суть идей и информации, но и их форму (см. «Обершлик против Австрии» (№ 1), решение от 23 мая 1991 г., п. 57). Журналистская свобода допускает определенное преувеличение или провокацию (см. «Прагер и Обершлик против Австрии» (№ 1), решение от 26 апреля 1995 г., п. 38). Статья 10 § 2 гласит, что право распространять информацию и идеи касается не только информации и идей, которые воспринимаются положительно либо рассматриваются как необидные и незначительные, но и таких, которые оскорбляют, возмущают и вызывают беспокойство. Таким является требование плюрализма, терпимости и широты взглядов, без которых невозможно «демократическое общество». (см. «Хендисайд против Соединенного Королевства», решение от 7 декабря 1976 г., п. 49).
Вывод в соответствии с поставленным вопросом: «Нарушений в действиях журналиста Анны Андриевской, опубликовавшей статью «Общежитие как пристанище для крымских VIPов. История Павла Бурлакова» («Аргументы недели – Крым» от 01.11.2012), нет.
И. Ворон, медиа-юрист
PS
Якщо вам потрібна допомога, звертайтеся до юриста Ігоря Ворона за телефоном “гарячої лінії” 050-3632736 або поштою voronn_igor@mail.ru.